Название всех глав дубровского, Александр Сергеевич Пушкин Роман «Дубровский» (анализ содержания) - презентация онлайн
Кучер Антон. Вражда с Троекуровым предвещала ему новые несчастия. От лица Марьи Кириловны Пересказ от лица Маши должен быть объективным Маша молча наблюдает за происходящим за обедом , с романтическими подробностями: она внимательная, впечатлительная девушка, рассказ о благородном поступке Дубровского должен был произвести на неё сильное впечатление.
Некогда были они товарищами по службе, и Троекуров знал по опыту нетерпеливость и решительность его характера. Обстоятельства разлучили их надолго. Кирила Петрович, узнав о том, предлагал ему свое покровительство, но Дубровский благодарил его и остался беден и независим. Спустя несколько лет Троекуров, отставной генерал-аншеф, приехал в свое поместие; они свиделись и обрадовались друг другу.
С тех пор они каждый день бывали вместе, и Кирила Петрович, отроду не удостоивавший никого своим посещением, заезжал запросто в домишко своего старого товарища. Будучи ровесниками, рожденные в одном сословии, воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах и в наклонностях.
В некоторых отношениях и судьба их была одинакова: оба женились по любви, оба скоро овдовели, у обоих оставалось по ребенку. Сын Дубровского воспитывался в Петербурге, дочь Кирила Петровича росла в глазах родителя, и Троекуров часто говаривал Дубровскому: «Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоем Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке, да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабенки».
Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботясь о том, противуречило ли оно мнениям хозяина.
Некоторые пытались было ему подражать и выйти из пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный случай всё расстроил и переменил. Раз в начале осени Кирила Петрович собирался в отъезжее поле.
Накануне был отдан приказ псарям и стремянным быть готовыми к пяти часам утра. Палатка и кухня отправлены были вперед на место, где Кирила Петрович должен был обедать. Хозяин и гости пошли на псарный двор, где более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят.
Кирила Петрович гордился сим прекрасным заведением и никогда не упускал случая похвастаться оным перед своими гостями, из коих каждый осмотривал его по крайней мере уже в двадцатый раз.
Он расхаживал по псарне, окруженный своими гостями и сопровождаемый Тимошкой и главными псарями; останавливался пред некоторыми конурами, то расспрашивая о здоровии больных, то делая замечания более или менее строгие и справедливые, то подзывая к себе знакомых собак и ласково с ними разговаривая. Гости почитали обязанностию восхищаться псарнею Кирила Петровича.
Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения. Один из псарей обиделся. Ему было б и сытнее и теплее».
Кирила Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости вослед за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестися и к ним. Дубровский побледнел и не сказал ни слова. В сие время поднесли в лукошке Кирилу Петровичу новорожденных щенят; он занялся ими, выбрал себе двух, прочих велел утопить.
Между тем Андрей Гаврилович скрылся, и никто того не заметил. Возвратясь с гостями со псарного двора, Кирила Петрович сел ужинать и тогда только, не видя Дубровского, хватился о нем. Люди отвечали, что Андрей Гаврилович уехал домой.
Троекуров велел тотчас его догнать и воротить непременно. Отроду не выезжал он на охоту без Дубровского, опытного и тонкого ценителя псовых достоинств и безошибочного решителя всевозможных охотничьих споров.
Слуга, поскакавший за ним, воротился, как еще сидели за столом, и доложил своему господину, что, дескать, Андрей Гаврилович не послушался и не хотел воротиться. Кирила Петрович, по обыкновению своему разгоряченный наливками, осердился и вторично послал того же слугу сказать Андрею Гавриловичу, что если он тотчас же не приедет ночевать в Покровское, то он, Троекуров, с ним навеки рассорится.
Слуга снова поскакал, Кирила Петрович, встав из-за стола, отпустил гостей и отправился спать. На другой день первый вопрос его был: здесь ли Андрей Гаврилович? Вместо ответа ему подали письмо, сложенное треугольником; Кирила Петрович приказал своему писарю читать его вслух и услышал следующее: «Государь мой премилостивый, Я до тех пор не намерен ехать в Покровское, пока не вышлете Вы мне псаря Парамошку с повинною; а будет моя воля наказать его или помиловать, а я терпеть шутки от Ваших холопьев не намерен, да и от Вас их не стерплю, потому что я не шут, а старинный дворянин.
За сим остаюсь покорным ко услугам Андрей Дубровский». По нынешним понятиям об этикете письмо сие было бы весьма неприличным, но оно рассердило Кирила Петровича не странным слогом и расположением, но только своею сущностью: «Как,— загремел Троекуров, вскочив с постели босой,— высылать к ему моих людей с повинной, он волен их миловать, наказывать!
Да что он в самом деле задумал; да знает ли он, с кем связывается? Вот я ж его Наплачется он у меня, узнает, каково идти на Троекурова! Во весь день видели одного только зайца и того протравили. Прошло несколько дней, и вражда между двумя соседами не унималась. Андрей Гаврилович не возвращался в Покровское, Кирила Петрович без него скучал, и досада его громко изливалась в самых оскорбительных выражениях, которые, благодаря усердию тамошних дворян, доходили до Дубровского исправленные и дополненные.
Новое обстоятельство уничтожило и последнюю надежду на примирение. Дубровский объезжал однажды малое свое владение; приближаясь к березовой роще, услышал он удары топора и через минуту треск повалившегося дерева.
Он поспешил в рощу и наехал на покровских мужиков, спокойно ворующих у него лес. Увидя его, они бросились было бежать. Дубровский со своим кучером поймал из них двоих и привел их связанных к себе на двор. Три неприятельские лошади достались тут же в добычу победителю.
Дубровский был отменно сердит: прежде сего никогда люди Троекурова, известные разбойники, не осмеливались шалить в пределах его владений, зная приятельскую связь его с их господином. Дубровский видел, что теперь пользовались они происшедшим разрывом, и решился, вопреки всем понятиям о праве войны, проучить своих пленников прутьями, коими запаслись они в его же роще, а лошадей отдать в работу, приписав к барскому скоту. Слух о сем происшествии в тот же день дошел до Кирила Петровича.
Он вышел из себя и в первую минуту гнева хотел было со всеми своими дворовыми учинить нападение на Кистеневку так называлась деревня его соседа , разорить ее дотла и осадить самого помещика в его усадьбе.
Таковые подвиги были ему не в диковину. Но мысли его вскоре приняли другое направление. Расхаживая тяжелыми шагами взад и вперед по зале, он взглянул нечаянно в окно и увидел у ворот остановившуюся тройку; маленький человек в кожаном картузе и фризовой[ 6 ] шинели вышел из телеги и пошел во флигель к приказчику; Троекуров узнал заседателя[ 7 ] Шабашкина и велел его позвать.
Через минуту Шабашкин уже стоял перед Кирилом Петровичем, отвешивая поклон за поклоном и с благоговением ожидая его приказаний. Выпей водки да выслушай. Таковой ласковый прием приятно изумил заседателя. Он отказался от водки и стал слушать Кирила Петровича со всевозможным вниманием. Как ты про то думаешь? На то указы. В том-то и сила, чтобы безо всякого права отнять имение.
Постой однако ж. Это имение принадлежало некогда нам, было куплено у какого-то Спицына и продано потом отцу Дубровского. Нельзя ли к этому придраться?
Ну, смотри же. Я полагаюсь на твое усердие, а в благодарности моей можешь быть уверен. Шабашкин поклонился почти до земли, вышел вон, с того же дни стал хлопотать по замышленному делу, и, благодаря его проворству, ровно через две недели Дубровский получил из города приглашение доставить немедленно надлежащие объяснения насчет его владения сельцом Кистеневкою.
Андрей Гаврилович, изумленный неожиданным запросом, в тот же день написал в ответ довольно грубое отношение, в коем объявлял он, что сельцо Кистеневка досталось ему по смерти покойного его родителя, что он владеет им по праву наследства, что Троекурову до него дела никакого нет и что всякое постороннее притязание на сию его собственность есть ябеда и мошенничество.
Письмо сие произвело весьма приятное впечатление в душе заседателя Шабашкина. Он увидел, во-первых, что Дубровский мало знает толку в делах, во-вторых, что человека столь горячего и неосмотрительного нетрудно будет поставить в самое невыгодное положение.
Андрей Гаврилович, рассмотрев хладнокровно запросы заседателя, увидел необходимость отвечать обстоятельнее. Он написал довольно дельную бумагу, но в последствии времени оказавшуюся недостаточной. Дело стало тянуться. Уверенный в своей правоте Андрей Гаврилович мало о нем беспокоился, не имел ни охоты, ни возможности сыпать около себя деньги, и хоть он, бывало, всегда первый трунил над продажной совестью чернильного племени[ 8 ], но мысль соделаться жертвой ябеды не приходила ему в голову.
С своей стороны Троекуров столь же мало заботился о выигрыше им затеянного дела. Шабашкин за него хлопотал, действуя от его имени, стращая и подкупая судей и толкуя вкрив и впрям всевозможные указы. Как бы то ни было, В тот же день Дубровский отправился в город; на дороге обогнал его Троекуров.
Они гордо взглянули друг на друга, и Дубровский заметил злобную улыбку на лице своего противника. Никто не обратил на него внимания.
Вслед за ним приехал и Кирила Петрович. Писаря встали и заложили перья за ухо. Члены встретили его с изъявлениями глубокого подобострастия, придвинули ему кресла из уважения к его чину, летам и дородности; он сел при открытых дверях. Андрей Гаврилович стоя прислонился к стенке. Настала глубокая тишина, и секретарь звонким голосом стал читать определение суда. Мы помещаем его вполне, полагая, что всякому приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право.
Из коего дела видно: означенный генерал-аншеф Троекуров прошлого А за несправедливое оного присвоение, с коего он пользовался получаемыми доходами, по учинении об оных надлежащего дознания, положить с него Дубровского, следующее по законам взыскание и оным его, Троекурова, удовлетворить.
А между тем отцу его в той же доверенности по случаю заплаты всей суммы владеть тем покупным у него имением и распоряжаться впредь до совершения оной крепости, как настоящему владельцу, и ему, продавцу Троекурову, впредь и никому в то имение уже не вступаться.
Но когда именно и в каком присутственном месте таковая купчая от поверенного Соболева дана его отцу,— ему, Андрею Дубровскому, неизвестно, ибо он в то время был в совершенном малолетстве, и после смерти его отца таковой крепости отыскать не мог, а полагает, что не сгорела ли с прочими бумагами и имением во время бывшего в А что оным имением со дня продажи Троекуровым или выдачи Соболеву доверенности, то есть с Дубровские назад сему лет с 70 без всякого от кого-либо спора, но по какому именно акту или крепости, им неизвестно.
Дом же г. Дубровских назад сему лет 30 от случившегося в их селении в ночное время пожара сгорел, причем сторонние люди допускали, что доходу означенное спорное имение может приносить, полагая с того времени в сложности, ежегодно не менее как до р.
Напротив же сего генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров 3-го генваря сего года взошел в сей суд с прошением, что хотя помянутый гвардии поручик Андрей Дубровский и представил при учиненном следствии к делу сему выданную покойным его отцом Гаврилом Дубровским титулярному советнику Соболеву доверенность на запроданное ему имение, но по оной не только подлинной купчей, но даже и на совершение когда-либо оной никаких ясных доказательств по силе генерального регламента 19 главы и указа года ноября 29 дня не представил.
Следовательно, самая доверенность ныне, за смертию самого дателя оной, отца его, по указу года маия На каковое имение, принадлежащее отцу его, представлен уже от него в доказательство крепостной акт, по которому и следует, на основании означенных узаконений, из неправильного владения помянутого Дубровского отобрав, отдать ему по праву наследства. А как означенные помещики, имея во владении не принадлежащего им имения и без всякого укрепления, и пользовались с оного неправильно и им не принадлежащими доходами, то по исчислении, сколько таковых будет причитаться по силе Но чтоб сверх сего действительно была по оной доверенности совершена где и когда на означенное спорное имение купчая, со стороны Дубровского никаких ясных доказательств к делу с начала производства, то есть с А хотя сверх сего генерал-аншеф Троекуров и просит о взыскании с гвардии поручика Дубровского за неправое владение наследственным его имением воспользовавшихся с оного доходов.
Но как оное имение, по показанию старожилых людей, было у г. Дубровских несколько лет в бесспорном владении, и из дела сего не видно, чтоб со стороны г. Троекурова были какие-либо до сего времени прошения о таковом неправильном владении Дубровскими оного имения, к тому по уложению велено, ежели кто чужую землю засеет или усадьбу загородит, и на того о неправильном завладении станут бити челом, и про то сыщется допрямо, тогда правому отдавать тую землю и с посеянным хлебом, и городьбою, и строением, а посему генерал-аншефу Троекурову в изъявленном на гвардии поручика Дубровского иске отказать, ибо принадлежащее ему имение возвращается в его владение, не изъемля из оного ничего.
А что при вводе за него оказаться может всё без остатка, предоставя между тем генерал-аншефу Троекурову, буде он имеет о таковой своей претензии какие-либо ясные и законные доказательства, может просить где следует особо. Каковое решение напред объявить как истцу, равно и ответчику, на законном основании, апелляционным порядком, коих и вызвать в сей суд для выслушания сего решения и подписки удовольствия или неудовольствия чрез полицию. Каковое решение подписали все присутствующие того суда. Секретарь умолкнул, заседатель встал и с низким поклоном обратился к Троекурову, приглашая его подписать предлагаемую бумагу, и торжествующий Троекуров, взяв от него перо, подписал под решением суда совершенное свое удовольствие.
Очередь была за Дубровским.
Секретарь поднес ему бумагу. Но Дубровский стал неподвижен, потупя голову. Секретарь повторил ему свое приглашение подписать свое полное и совершенное удовольствие или явное неудовольствие, если паче чаяния чувствует по совести, что дело его есть правое, и намерен в положенное законами время просить по апелляции куда следует. Дубровский молчал Вдруг он поднял голову, глаза его засверкали, он топнул ногою, оттолкнул секретаря с такою силою, что тот упал, и, схватив чернильницу, пустил ею в заседателя.
Все пришли в ужас. Я вас ужо проучу Его вывели и усадили в сани. Троекуров вышел вслед за ним, сопровождаемый всем судом. Внезапное сумасшествие Дубровского сильно подействовало на его воображение и отравило его торжество.
Судьи, надеявшиеся на его благодарность, не удостоились получить от него ни единого приветливого слова. Он в тот же день отправился в Покровское. Дубровский между тем лежал в постеле; уездный лекарь, по счастию не совершенный невежда, успел пустить ему кровь, приставить пиявки и шпанские мухи. К вечеру ему стало легче, больной пришел в память.
На другой день повезли его в Кистеневку, почти уже ему не принадлежащую. Правда, припадки сумасшествия уже не возобновлялись, но силы его приметно ослабевали. Он забывал свои прежние занятия, редко выходил из своей комнаты и задумывался по целым суткам. Егоровна, добрая старуха, некогда ходившая за его сыном, теперь сделалась и его нянькою. Она смотрела за ним, как за ребенком, напоминала ему о времени пищи и сна, кормила его, укладывала спать. Андрей Гаврилович тихо повиновался ей и кроме ее не имел ни с кем сношения.
Он был не в состоянии думать о своих делах, хозяйственных распоряженьях, и Егоровна увидела необходимость уведомить обо всем молодого Дубровского, служившего в одном из гвардейских пехотных полков и находящегося в то время в Петербурге.
Итак, отодрав лист от расходной книги, она продиктовала повару Харитону, единственному кистеневскому грамотею, письмо, которое в тот же день и отослала в город на почту. Но пора читателя познакомить с настоящим героем нашей повести.
Владимир Дубровский воспитывался в Кадетском корпусе и выпущен был корнетом в гвардию;[ 9 ] отец не щадил ничего для приличного его содержания, и молодой человек получал из дому более, нежели должен был ожидать. Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги, не заботясь о будущем и предвидя себе рано или поздно богатую невесту, мечту бедной молодости. Однажды вечером, когда несколько офицеров сидели у него, развалившись по диванам и куря из его янтарей, Гриша, его камердинер[ 10 ], подал ему письмо, коего надпись и печать тотчас поразили молодого человека.
Он поспешно его распечатал и прочел следующее: «Государь ты наш, Владимир Андреевич,— я, твоя старая нянька, решилась тебе доложить о здоровье папенькином. Он очень плох, иногда заговаривается, и весь день сидит как дитя глупое, а в животе и смерти бог волен.
Приезжай ты к нам, соколик мой ясный, мы тебе и лошадей вышлем на Песочное. Слышно, земский суд к нам едет отдать нас под начал Кирилу Петровичу Троекурову, потому что мы-дескать ихние, а мы искони ваши, и отроду того не слыхивали. Ты бы мог, живя в Петербурге, доложить о том царю-батюшке, а он бы не дал нас в обиду.
Остаюсь твоя верная раба, нянька Орина Егоровна Бузырева. Посылаю мое материнское благословение Грише, хорошо ли он тебе служит? У нас дожди идут вот ужо друга неделя и пастух Родя помер около Миколина дня». Он лишился матери с малолетства и, почти не зная отца своего, был привезен в Петербург на восьмом году своего возраста; со всем тем он романически был к нему привязан и тем более любил семейственную жизнь, чем менее успел насладиться ее тихими радостями.
Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а положение бедного больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего без помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не получал он от отца писем и не подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных заботах.
Он решился к нему ехать и даже выйти в отставку, если болезненное состояние отца потребует его присутствия. Товарищи, заметя его беспокойство, ушли. Владимир, оставшись один, написал просьбу об отпуске, закурил трубку и погрузился в глубокие размышления. Тот же день стал он хлопотать об отпуске и через три дня был уж на большой дороге. Владимир Андреевич приближался к той станции, с которой должен он был своротить на Кистеневку.
Сердце его исполнено было печальных предчувствий, он боялся уже не застать отца в живых, он воображал грустный образ жизни, ожидающий его в деревне, глушь, безлюдие, бедность и хлопоты по делам, в коих он не знал никакого толку. Приехав на станцию, он вошел к смотрителю и спросил вольных лошадей[ 12 ].
Смотритель осведомился, куда надобно было ему ехать, и объявил, что лошади, присланные из Кистеневки, ожидали его уже четвертые сутки. Вскоре явился к Владимиру Андреевичу старый кучер Антон, некогда водивший его по конюшне и смотревший за его маленькой лошадкою. Владимир Андреевич отказался от предлагаемого завтрака и спешил отправиться. Антон повез его проселочными дорогами, и между ими завязался разговор.
Не наше холопье дело разбирать барские воли, а ей-богу, напрасно батюшка ваш пошел на Кирила Петровича, плетью обуха не перешибешь.
Господа съезжаются к нему на поклон, и то сказать, было бы корыто, а свиньи-то будут. На днях покровский пономарь сказал на крестинах у нашего старосты: полно вам гулять; вот ужо приберет вас к рукам Кирила Петрович. Микита-кузнец и сказал ему: и, полно, Савельич, не печаль кума, не мути гостей. Кирила Петрович сам по себе, а Андрей Гаврилович сам по себе, а все мы божии да государевы; да ведь на чужой рот пуговицы не нашьешь. Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкурку, да и мясо-то отдерет.
Нет, дай бог долго здравствовать Андрею Гавриловичу, а коли уж бог его приберет, так не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец.
Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем. Тронутый преданностью старого кучера, Дубровский замолчал и предался снова размышлениям. Прошло более часа, вдруг Гриша пробудил его восклицанием: «Вот Покровское!
Частный поверенный в Российском государстве до г. Пономарь - от греч. Должность пономаря упразднена в 19 в. Купчая - Акт о покупке имущества, о праве на владение им. Купчая - купчая крепость - акт приобретения в собственность имущества вРоссии 12 - нач. Вестимо - Употр. Исправник - в России глава уездной полиции. В избирался дворянами назывался капитан-исправник , затем назначался правительством.
Подобострастие - Льстивое угодничество, раболепная покорность. Тщеславие - Неоправданное высокомерие, кичливость, желание быть предметом почитания. Шабашкин понимает, « что Дубровский мало знает толку в делах » и « что человека столь горячего и неосмотрительного нетрудно будет поставить в самое невыгодное положение ». Какую цель он преследовал? На Дубровского « никто не обратил внимания », он « стоя прислонился к стенке ».
Судьи рассчитывали на благодарность Троекурова. Хамово племя!.. Несправедливое, преступное решение суда привело Дубровского к внезапному сумасшествию. Троекуров понял, что зашёл слишком далеко.
В нём заговорила совесть. Вся затея с судом обернулась настоящей бедой для Дубровского — у него помутился разум.
Троекуров вовсе не хотел этого. Кирила Петрович хотел наказать своего непокорного соседа. Кистенёвка не была ему нужна, ему хватало собственных имений, собственного богатства. Он желал сломить гордость и независимость Дубровского, растоптать его достоинство. Но довести противника до сумасшествия он, конечно, не хотел.
Будучи расточителен и честолюбив, он позволял себе роскошные прихоти, играл в карты и входил в долги ». Старый кучер Антон о троекуровских крепостных восклицает: «Господь упаси и избави: у него часом и своим плохо приходится, а достанутся чужие, так он с них не только шкуру, да и мясо-то отдерёт».
Крепостные Дубровских к своим хозяевам относятся по-другому, искренне преданно: «Не надо нам никого, кроме тебя, наш кормилец. Не выдавай ты нас, а мы уж за тебя станем». Когда Владимир приехал в Кистенёвку, «дворня высыпала из людских изб и окружила молодого барина с шумными изъявлениями радости. Насилу он смог продраться сквозь их усердную толпу». Дубровские к своим крепостным относятся по-человечески, не презирают их, не грабят.
Крестьяне понимали, какая участь их ждёт, окажись они у Троекурова. Именьице Дубровских противопоставлено размаху троекуровских владений: «серенький домик с красной кровлей» стоит на «открытом месте», рядом с берёзовой рощей, «бедный дом» кажется беззащитным.
Имения коснулось запустение: «Двор, некогда украшенный тремя правильными цветниками, меж коими шла широкая дорога, тщательно выметаемая, обращён был в некошеный луг».
Старику стало хуже. Налаженная, беззаботная в общем - то жизнь рушилась на глазах. Четвёртой главе предпослан эпиграф : « Где стол был яств, там гроб стоит ». Он взят Пушкиным из оды Державина вспомним, какую роль сыграл Державин в судьбе Пушкина « На смерть князя Мещерского ».
Заметим, что остальные главы эпиграфа не имеют. Значит, этой главе придаётся особое значение. Как эти чувства становятся понятны нам, как их изобразил Пушкин? Кистенёвка официально отошла Троекурову.
Дубровские уже не были хозяевами в своём имении. От природы не был он корыстолюбив, желание мести завлекло его слишком далеко, совесть его роптала … Победа не радовала его сердца ». Смятение Троекурова показано так : он « стал расхаживать взад и вперёд, насвистывая « Гром победы раздавайся », что всегда означало в нём необыкновенное волнение мыслей ».
Троекуров хочет выместить необычное для него состояние смущения, недовольства собой на других : « Он грозно взглянул на Шабашкина, ища, к чему привязаться, чтоб его выбранить …». В конце концов Троекуров решает помириться с соседом и « возвратить ему его достояние ». Младший Дубровский понял, что виновником бед является Троекуров. На лицах крепостных видна затаённая радость. Мгновенно изменилось выражение лица Кирилы Петровича : лицо « стало мрачнее ночи, он с презрением улыбнулся, грозно взглянул на дворню и поехал шагом около двора ».
Эпиграф имеет прямое значение — он описывает смерть старого Дубровского. Его положили на тот самый стол, за которым столько лет он сидел, принимал гостей, обедал … Другое значение эпиграфа более общее, более глубокое : вот так проходит жизнь, её радости мгновенно сменяются горем, сила человека ничто перед торжеством смерти.
Озаглавим IV главу « Смерть старого Дубровского ». Владимир пытается « заглушить душевную скорбь », он « шёл не разбирая дороги », « он ничего не замечал », « мысли одна другой мрачнее стеснились в душе его … Сильно чувствовал он своё одиночество.
Будущее … являлось покрытым грозными тучами. Вражда с Троекуровым предвещала ему новые несчастия ». Душевному состоянию героя соответствует состояние природы : осень, холодный день, полуобнажённые деревья, « сучья поминутно задевали и царапали его, ноги его поминутно вязли в болоте », « сел на холодный дёрн ».
Метафора « грозные тучи » соединяет эти состояния человека и природы. Ручей, уносящий поблёклые листья, представился Владимиру « верным подобием жизни ».
Он « долго блуждал по незнакомому лесу » - метафора, передающая внутреннее « блуждание » героя, не знающего ещё, что предпринять. Как его это характеризует? Когда толпа крестьян взбунтовалась и двинулась на чиновников, Шабашкин с другими бросился в сени и запер за собой дверь. После он « тихонько отпер двери … и с униженными поклонами стал благодарить Дубровского за его милостивое заступление ». Шабашкин трус и подлец, он боится силы, готов унижаться и угодничать. Долой их!
Дубровский по существу спасает чиновников от расправы, поступает благородно. Он с презрением наблюдает за униженно благодарящим его Шабашкиным.
Его мучит, что надо оставить родной дом виновнику смерти отца, человеку, разорившему семью. Он с ужасом думает, что над всем, что ему дорого, надругаются презренные люди. Разбирая бумаги, Владимир зачитался перепиской отца и матери, « погрузясь душою в мир семейственного счастья, и не заметил, как прошло время ». Опомнившись, он, видимо, принял окончательное решение, « положил письма в карман, взял свечу и вышел из кабинета ».
Эти письма были самым ценным и дорогим для него, это единственное, что он взял с собой и спас от огня. Дубровский отговаривал кузнеца убивать их : « Не приказные виноваты »; он велел Архипу отпереть двери в переднюю, чтобы при пожаре приказные могли спастись. Архип же не послушался барина, запер двери на ключ. Уехав, Дубровский не застал сам пожар и не сразу узнал о гибели приказных. Архип же спасает кошку — беспомощное существо, оставить погибать « Божию тварь », с точки зрения Архипа — грех.
Кустодиева и Б. Шмаринова « Пожар усадьбы Дубровского ». Опишите оба рисунка, сопоставьте их и ответьте на вопросы : 1 Чем отличаются эти изображения? Сноп пламени рвётся в ночное небо, выхватывая фигуры бегущих крестьян, мечущиеся силуэты приказных в окнах. Рисунок передаёт ощущение тревоги и напряжения. Шмаринов изображает картину пожара иначе. Его манера строго реалистическая. На переднем плане он изобразил неподвижные фигуры Владимира Дубровского, няни Егоровны, Архипа - кузнеца, крестьян.
Они стоят в отблесках огня. Их лица напряжены, гневны, печальны. Пожар остаётся где - то в стороне. Оправдываете ли то, что он совершил? Дубровский не призывал крепостных следовать за ним, но они были искренне преданы своему барину, уважали его. Кроме того, они понимали, что Троекуров расправится с ними после всего, что случилось. Люди сказали : « Отец наш, кормилец, умрём, не оставим тебя, идём с тобою ».
Владимир назначил местом встречи Кистенёвскую рощу и уехал. Таким образом, он взял на себя ответственность за людей, преданных ему.
Так образовалась шайка разбойников. Все были уверены, что это Дубровский. Остаётся загадкой, почему разбойники не трогали дом Троекурова. Ведь Кирила Петрович ошибался, приписывая сохранность своих имений « страху, который он сумел внушить всей губернии … и хорошей полиции ».
Дубровский должен был обязательно отомстить Троекурову. Как к ним относится автор? Таким образом складывается впечатление достоверности описываемых событий и появляется доверительный тон повествования. Любовь к жене перенеслась на дочь. Из - за своего своенравного характера Троекуров неровно относился к Маше, то « стараясь угождать малейшим её прихотям, то, пугая её суровым, а иногда и жестоким обращением ».
Маша « привыкла скрывать от него свои мысли и чувства », не доверяла отцу, так как не знала, чего от него ожидать. Явная авторская симпатия по отношению к Маше. Однако он в свойственной ему грубой манере сделал новому учителю внушение, которое Маша перевела на французский, смягчив бестактные выражения отца. Маша явно поразила Дефоржа.
Автор прямо не говорит о том, что Дефорж полюбил Машу, его чувства показаны опосредованно, через невнимательность Маши : она не заметила при этом « ни его смущения, ни его трепета, ни изменившегося голоса ». Ещё одной забавой было впрячь в телегу медвдей, волей или неволей посадить в телегу гостей и пускать их « скакать на волю Божью ».
