Пятница робинзон крузо, Робинзон Крузо. Глава Пятница. Автор произведения - Дефо Д.. Иностранная литература.
Мои слова, видимо, взволновали его. Людей не было видно. Я выбрал одно молоденькое деревцо — оно росло неподалеку от бухты, где стояла наша новая лодка, — и приказал Пятнице срубить его.
Продолжая глядеть на них в подзорную трубу, я увидел, что они подбежали к лодкам, вытащили оттуда двух человек и поволокли к костру. Видимо, они намеревались убить их. До этой минуты несчастные, должно быть, лежали в лодках, связанные по рукам и ногам.
Одного из них мгновенно сбили с ног. Вероятно, его ударили по голове дубиной или деревянным мечом, этим обычным оружием дикарей; сейчас же на него накинулись ещё двое или трое и принялись за работу: распороли ему живот и стали его потрошить.
Другой пленник стоял возле, ожидая той же участи. Занявшись первой жертвой, его мучители забыли о нём. Пленник почувствовал себя на свободе, и у него, как видно, явилась надежда на спасение: он вдруг рванулся вперёд и с невероятной быстротой пустился бежать.
Он бежал по песчаному берегу в ту сторону, где было моё жилье.
Признаюсь, я страшно испугался, когда заметил, что он бежит прямо ко мне. Да и как было не испугаться: мне в первую минуту показалось, что догонять его бросилась вся ватага. Однако я остался на посту и вскоре увидел, что за беглецом гонятся только два или три человека, а остальные, пробежав небольшое пространство, понемногу отстали и теперь идут назад к костру.
Это вернуло мне бодрость. Но окончательно я успокоился, когда увидел, что беглец далеко опередил своих врагов: было ясно, что, если ему удастся пробежать с такой быстротой ещё полчаса, они ни в коем случае не поймают его. Создать новую историю Мои истории Литературные конкурсы. Попробуйте Премиум.
Вход Регистрация. Робинзон Крузо от azaz Робинзон Крузо Оглавление. Глава 1 Семья Робинзона. Глава 2 Первые приключения на море. Глава 3 Робинзон попадает в плен. Глава 4 Встреча с дикарями.
Глава 5 Робинзон поселяется в Бразилии. Он снова уходит в море. Глава 6 Робинзон на необитаемом острове. Он добывает вещи с корабля. Глава 7 Робинзон на новоселье. Глава 8 Календарь Робинзона. Глава 9 Дневник Робинзона.
Глава 10 Робинзон достаёт вещи с корабля, потерпевшего крушение. Глава 11 Робинзон продолжает исследовать остров. Глава 12 Робинзон возвращается в пещеру. Глава 13 Робинзон изготовляет посуду.
Глава 14 Робинзон строит лодку и шьёт себе новую одежду. Глава 15 Робинзон строит другую лодку, меньших размеров Глава 16 Робинзон приручает диких коз.
Глава 17 Неожиданная тревога. Робинзон укрепляет своё жилище.
Глава 18 Робинзон убеждается, что на его острове бывают людоеды. Стоило, например, астрономам распределить между планетами имена известных божеств, как планеты приобрели свойства своих божественных тезок. Так, планету Меркурий стали связывать с путешествиями, торговлей и воровством, Венеру — с любовью, Марс — с войной, Юпитер — с силой и мужеством. До «вмешательства» астрономов никто не подозревал о существовании подобных связей. Но кого теперь это волнует? Зато воспрявшим духом астрологам — прибыль.
Во многих газетах и журналах можно встретить рекламу: «Если у вас ушел муж, вас преследуют неудачи в бизнесе, если кто-то сглазил вас, навел порчу, проклятье, вам нужна защита. Обращайтесь к нам. Мы разрешим все ваши проблемы». И ведь находятся простодушные Буратино, идущие в эту страну дураков. Этнографы — люди, изучающие закономерности развития культуры большей частью именно примитивной культуры.
Они объясняют происхождение большинства этих бессмысленных и нелепых суеверий следующим образом. Все началось тогда, когда человек научился обобщать свой скромный жизненный опыт и видеть причинно-следственные связи в некоторых явлениях природы. Например, зарядили дожди — жди разлива рек. Тучи ленятся заслонять солнце — непременно грянет засуха. Но этим частным выводам и обобщениям первобытный человек, во-первых, стал придавать чрезмерное, универсальное значение, во-вторых, он часто рассуждал по принципу: «После этого, значит вследствие этого».
Он решил, будто нет в мире ничего, что бы ни было связано между собой. А следующая его мысль была такова. Коль скоро мы думаем , что связь существует, значит, она — по аналогии ассоциации существует в действительности. То есть, уж если он что вообразил, то, стало быть, так и должно быть не только в его голове, но и в самом деле. Грубее ошибку нельзя было придумать.
Но, увы, она не была осознана. Напротив, она была признана единственно разумной. Если колдун-маг мастерит куклу — изображение кого-то, кого следует отправить на тот свет, а затем сжигает, расплавляет или протыкает ее насквозь иглой, то считается, что тот, на кого направлена магия, просто обязан умереть.
К тому его якобы принуждают те невидимые силы, которые подвластны колдуну принцип ассоциации. Ведь все верят, будто он знает, как на них воздействовать. И это выгодно… колдуну. Правда, некоторые этнографы полагали, что мысль доисторического человека вообще не поднималась до абстракций и обобщений. Что, дескать, его поступки совершались не осознанно, а под влиянием одних только чувств, или очень сильных эмоций — аффектов.
Но эмоции — плохие помощники в процессе овладения членораздельной речью, искусством живописи и навыками изготовления всевозможных орудий. Можно согласиться с тем, что первобытный человек гораздо реже напрягал свой разум, чем мы. Кстати, мы делаем подобные усилия тоже не очень часто. Но даже если разумная деятельность занимала у него только один процент времени, то и этого было довольно, чтобы придумать много такого, во что его потомки стали слепо верить.
А все то, что рождалось в головах отдельных «авторов» и что подхватывалось окружающими и затем передавалось из поколения в поколение, становилось традицией.
Костенея, эти идеи и суждения превращались в коллективные представления. Особенность коллективных магических представлений людей первобытного коммунизма состоит в вере:.
Первый пункт этой веры не так уж абсурден. С известными оговорками его можно принимать за рабочую гипотезу. Третий пункт вполне оправдан, если под силами понимать естественные виды взаимодействий между теми или иными явлениями природы. Ведь современная наука, включая физику, химию и другие ее разделы, как раз и основана на этом убеждении. А вот второй пункт веры сыграл с человечеством злую шутку.
Он породил то чудовищное изобилие вздорных, глупейших, подчас смертельно опасных идей и представлений, которые мы именуем суевериями и предрассудками. И все это — в силу ошибочности идеи, будто бы все возникающее в голове человека, существует и в действительности. На самом же деле происходящее вокруг человека и внутри него связано между собой неизмеримо сложнее. Всю меру фантастической сложности мироздания мы едва только начинаем осознавать, кстати, — благодаря науке. А первобытный человек по невежеству своему безмерно упрощал и огрублял действительность.
Впрочем, его можно было понять. Ему, как и нам сегодня, очень хотелось простоты. Ведь чем проще что-либо, тем легче это понимать. Стало быть, тем вернее можно предугадывать грядущие неприятности и соответственно готовиться к ним, тем больше шансов избегать бедствий и влиять на будущее к своей выгоде. Как это понятно, как объяснимо! Но все мы, как прежде, так и теперь, условно делимся на две группы: наивное, доверчивое большинство и хитроумное меньшинство. Никто не знает, насколько искренне это меньшинство верит в коллективные представления вообще.
Но то, что оно успешно эксплуатировало и эксплуатирует невежественное большинство, сомневаться не приходится. Причем эксплуатирует именно с помощью этих самых представлений, а если точнее — заблуждений. Такова одна из причин удивительной живучести последних. Другая причина живучести коллективных предрассудков связана с тем, что они — детища нашего воображения. Они не несут ответственности за то, что повторяется изо дня в день, что требует смекалки мастера, охотничьих знаний, житейской мудрости.
И житейская практика не экзаменует их ежечасно и ежеминутно. А потому они не обязаны быть такими же строгими, как здравый смысл. Им как бы предоставлена полная «свобода рук». За их играми особенно хорошо наблюдать во сне, когда им дозволяется резвиться и даже буйствовать, как им заблагорассудится.
Но как ни парадоксально, они, тем не менее, очень даже мирно уживаются с практичным разумом в головах большинства людей. Обе области представлений в сознании индивида чаще всего не конкурируют и не враждуют между собой потому, что у них совершенно разные обязанности. Один вид сознания — индивидуальный, или здравый смысл — обеспечивает выживание каждого отдельного индивида.
К нему и требования предельно жесткие. Оно обязано быть строгим и логичным.
Сама жизнь держит его в ежовых рукавицах. Другой — коллективный вид сознания отвечает за отношения между людьми и остальным миром. А это уже совсем другое дело. Почему и требования к нему куда мягче.
