Переводы властелина колец
Смайлики ещё. Для второго издания «Властелина колец» Толкин снабдил книгу обширными приложениями о мире Средиземья , а также сделал ряд изменений в тексте, благодаря чему оно стало защищено авторским правом в США. Но Кольцо знает путь к моему сердцу.
Тёмный Лорд планировал, что Исилдур станет десятым назгулом, однако тот избежал этой участи. Однако главным отличием от оригинала стали авторские интермедии Бобырь. Переводчица, прекрасно знакомая с зарубежной научной фантастикой, встроила их в повествование таким образом, что адаптированное произведение Толкина превращалось в «рассказ в рассказе», который обрамляет другая история о пятёрке учёных, нашедших древнее Кольцо.
Артефакт воздействовал на исследователей, которые шаг за шагом «вспоминали» историю Кольца — события, описанные Толкином, — и пытались объяснить их, в том числе магию, с научной точки зрения. В конце учёные приходили к выводу, что Кольцо — «это не простое кольцо, а какой-то прибор… хранилище информации, которую оно отдает под воздействием искры». Толкин рисует свой мир подробно и всегда в тонах совершенной достоверности.
Не всякому автору удается добиться такого «эффекта присутствия», а тем более — в фантастическом сюжете. Читая «Повесть», невозможно не верить в ее обстановку и события. Этот мир необычаен, но он управляется строгими законами. В нем нет зыбкости сна, нет произвольных допущений; это не Страна Чудес, как у Кэрролла, и не Страна Оз, как у Фрэнка Баума: это настоящий мир, хотя и отличающийся от нашего. Он поразительно целен и конкретен.
Благодаря им Бобырь сумела спрятать «буржуазное» происхождение автора и подстроить нестандартный толкиновский эпос под культурные и исторические реалии советского общества х годов. Научно-фантастическая сказка о далёком прошлом неизвестной планеты не пересекалась с реальными историческими процессами, что позволяло «Повести о кольце» избегать любых политических аллюзий и обвинений в мистике.
Однако Бобырь была не первой на этом поприще. Иллюстрация из журнала «Мир Фантастики», посвящённая переводу Зинаиды Бобырь. В году, спустя год работы, Бобырь принесла рукопись «Повести о кольце» в редакцию журнала «Техника — молодёжи», в котором она работала переводчицей с года. Бобырь надеялась, что в адаптированном и сокращённом виде Толкина напечатают с продолжением в нескольких номерах, как это было с произведениями других авторов. Но в журнале «Повесть о кольце» сочли излишне экспериментальной и, побоявшись, что советская публика просто не поймёт новшеств толкиновского текста, отказали в публикации.
Работа переводчицы попала в самиздат и более 20 лет провела там, в составе различных сборников. Перевод Бобырь несколько раз редактировался в х годах другими авторами, например, инженером Семёном Уманским, завсегдатаем московских «кухонных посиделок».
В году он увидел «Повесть о кольце», когда гостил у своего старого друга Бориса Смагина, журналиста в редакции «Техника — молодёжи», и «загорелся» книгой.
И по складу его характера и ума, видимо, эта книга была именно тем, что ему было надо. Папа Борис Смагин — прим. TJ рассказывал, что Уманский ездил к Зинаиде Бобырь, долго её уговаривал, она дала ему рукопись, и он дополнил всё, чего там не было.
Он перевел все стихи, переплёл, перепечатал всё это. Семён Уманский восстановил около 15 глав и все стихотворения, а также добавил предисловие, состоящее из «писем» Толкина и его друга-учёного. Первый в письме к читателям писал, что «получил рукопись и сопроводительную записку… от друга, который работал в Институте проблемных исследований в Дербишире».
Друг, в свою очередь, — один из пятёрки учёных — обращался к Толкину: «В силу невероятных обстоятельств нам, пятерым, довелось участвовать в одном эксперименте, окончившемся для нас Мы оказались обладателями совершенно фантастической информации». Дополненный перевод Уманского-Бобырь никогда не издавался, а его читателями был ограниченный круг лиц из членов московского самиздата. В конце х годах вся семья Уманских эмигрировала в США. Филолог Евгения Смагина предполагала, что Уманским вряд ли разрешили вывезти самиздатовские переводы за рубеж — возможно, большая часть напечатанных экземпляров осталась в частных коллекциях.
Уманский был очень талантливый человек. Стихи писал очень интересные и хохмочки Я вот сейчас перечитываю, и думаю, что это ведь был настоящий поэт-сюрреалист того времени. И художник был оригинальный и умелый. Писал либо карикатуры — смешные, либо такие фантасмагорические миниатюры. Часто одно в другое перетекало. При этом резчик по дереву; прекрасно пел и играл на гитаре — всё умел Он занимался еще и скульптурой, квартиру свою отделал сам необыкновенно.
Труды Зинаиды Бобырь, несмотря на свою экспериментальную сущность, не затерялись бесследно в самиздатовских списках и получили вторую жизнь. В е годы ранняя версия перевода стала основой для перевода Натальи Григорьевой и Владимира Грушецкого. А в и годах московское издательство «Интерпринт» официально выпустило «Повесть о кольце» — спустя 25 лет после её создания. Но к этому моменту перевод Бобырь, написанный в иную эпоху и создававшийся в иных целях, оказался белой вороной, незаслуженно недооценённой на фоне лавины других, более «академических» переводов.
В годах второй самиздатовский перевод «Властелина Колец» выполнил филолог и переводчик Александр Грузберг. К тому моменту он уже несколько лет занимался переводами зарубежной фантастики и тесно сотрудничал с Раисом Зариповым, активным деятелем пермского самиздата. Еженедельно они, как и другие любители чтения, встречались на вещевом рынке Перми и обменивались «хорошими» книгами, которые в те годы были в «самом остром дефиците».
Впоследствии Зарипов начал заказывать у Грузберга, филолога по образованию, переводы научно-фантастических повестей и романов. Однажды он подошел ко мне и сказал: «Вот у меня есть книга. Почему бы вам её не перевести? Это была тонкая книжечка карманного формата. На обложке — привлекательная картинка. Я ничего не понимал, а прочитать хотелось. Там было страниц Сейчас бы я управился за пять дней. Тогда я работал полгода. Каждое слово смотрел в словаре.
Сколько ошибок я наделал, трудно представить, но мне понравилось это занятие. В те годы существовало разветвлённое самиздатовское производство с центром в Ленинграде. Провинциальные «координаторы», как, например, Зарипов, печатали книги на папиросной бумаге в шести экземплярах под копирку, переплетали их, оставляли два экземпляра один — себе, другой — переводчику , а оставшиеся четыре отправляли бандеролью или попуткой в Ленинград. Там переводы книг «размножали» и распределяли по другим городам СССР, отправляя обратно ещё непереведённый самиздат.
Грузберг знал, что участвует в незаконной деятельности, однако работу не прекращал, хотя за неё не платили — Зарипов просто приносил филологу в обмен на переводы новые книги. О лаврах профессионального переводчика Грузберг не думал, «просто занимаясь тем, что нравится». Александр Грузберг на встрече со студентами факультета иностранных языков Пермского гуманитарно-педагогического университета Фото Константина Долгановского. Со временем оригинальных текстов для перевода становилось всё меньше, а те, что были доступны, Грузберг уже перевёл.
Как «перспективный научный работник» Пермского педагогического института он имел право ежегодно ездить в командировки в Москву. Там он занимался исследованиями зарубежных текстов в Библиотеке иностранной литературы, а также просматривал книги из каталога фантастики и заказывал микрофильмы — фотокопии книжных страниц.
Услуга стоила недорого в сравнении с покупкой оригинала, которого в Москве с трудом находили в свободной продаже, не говоря уже о провинции. Он приходил в библиотеку с утра, заказывал около двух десятков книг и начинал просматривать, стараясь понять, стоит ли произведение перевода.
Именно в Библиотеке иностранной литературы Грузберг обнаружил трёхтомник Джона Толкина, «автора, совершенно не известного». Я заказал эту книгу и понял, что передо мной — настоящая большая литература. Когда я читаю хорошую книжку, мне хочется, чтобы и другие её прочитали. Мне очень захотелось, чтобы «Властелина колец» прочитали мои дети — Юля и Илья, которые тогда были старшеклассниками.
И они прочитали, и им понравилось. Чистовую версию перевода Грузберг написал от руки. Ему помогали коллеги по институту, некоторые даже переписывали роман не по одному разу. Грузбергу потребовалось около года, чтобы завершить работу. Его перевод благодаря деятельности пермских и ленинградских самиздатовцев широко разошёлся по СССР, гораздо шире, нежели работа Бобырь, а потому долгое время считался первым переводом Толкина на русский язык.
Приезжал в другой город, заходил в гости. Видел — на полке стоит перевод мой. В другом переплете, красиво изданный и разрисованный, но мой», — говорил Грузберг. Осмыслить величие всего написанного — непростая задача. Ведь Толкин специально для трилогии придумал несколько языков с фонетическими и грамматическими законами. Поэтому адаптировать все это многообразие под русский язык, пытаясь при этом сохранить неподражаемый авторский стиль, было непросто.
Но для меня это было непередаваемое удовольствие.
Юлия Грузберг, дочь Александр Грузберга, на протяжении всего года помогала отцу переводить «Властелина Колец». Она внимательно вычитывала перевод на предмет мелких ошибок или помарок, исправляла имена собственные и переводила стихотворения и песни Толкина, которые не мог перевести отец.
Увлёкшись произведениями Толкина, Юлия изучила доступные ей материалы по его творчеству и под псевдонимом А. Щербакова опубликовала в декабре года в пермской молодёжной газете «Молодая Гвардия» заметку «Фродо жив! Впоследствии статья попала через московских работников самиздата в музей Толкина, существующий при компании Tolkien Estate, как первое упоминание «Властелина колец» в советской прессе — за два года до выхода первого официального перевода Кистяковского-Муравьёва на русском языке.
Там его спрашивали о переводах зарубежной фантастики, в том числе Толкина, и о наличии разрешения на переводческую деятельность. Вот если не будете переводить — будет всё спокойно.
Будете продолжать — у вас будут большие неприятности», — вспоминал слова дознавателей Грузберг. Ему «повезло» — с ним лишь провели «воспитательную беседу», однако и этого хватило, чтобы филолог оставил переводы вплоть до развала СССР.
По словам Грузберга, в советское время официально напечатать перевод «со стороны» считалось невозможным. Профессия переводчика при государственных издательствах считалась «элитарной» и хорошо оплачивалась.
Существовал узкий круг людей, которые переводили разрешённые Главлитом произведения «и никого не подпускали к этому делу». Никакой антисоветчины у меня в голове не было. Понимаете, у Толкина можно найти много аллюзий. Достаточно сказать, что у него силы добра расположены на Западе, а силы зла идут с Востока.
Есть и красный флаг харадрима. Но сам он категорически всё отрицал, говорил, что это случайные совпадения. Редактором и корректором выступила дочь переводчика Юлия Грузберг, которая к выходу книги написала специальное предисловие, однако эти планам не суждено было сбыться. Из-за проблем с авторскими правами печать приостановили. Но сейчас, прочтя другие переводы, к большому сожалению могу назвать только один плюс у этой работы - красивый литературный язык.
Здесь авторы превзошли остальных в этом деле, особенно сухое изложение М. Каррик и Грузберга, подробно расписав природу тех краёв, где побывали персонажи "Властелина Колец" и добавив что-то своё , и сделав речь героев гораздо живее. Из минусов хотелось бы отметить следующее:. Невесть почему Кистяковский и Муравьёв решили "ославянить" топонимы и имена героев "Властелина Колец" или просто исковеркать их на свой лад. Можно продолжать дальше, но, надеюсь, "повальную" отсебятину я такими примерами доказал;.
Разумеется, не такое, как у Бобырь, но оно всё же есть. Стоит привести в пример фрагмент из главы "Великая река" из текста Каменкович и Каррик и Кистяковского и Муравьёва для наглядного сравнения, когда Сэм говорит о "странном" месяце:. Для эльфов мир движется так же, как для всех, с той только разницей, что для нас он одновременно мчится сломя голову и ползет, как улитка. Нам кажется, что он мчится оттого, что сами эльфы почти не меняются, а все остальное безудержно уплывает мимо, и мы не можем не грустить об этом.
А ползет оттого, что эльфы не считают бегущих лет: им этот счет не нужен. Мелькание времен года — только легкая рябь, играющая на водах длинной, длинной реки. И все же под солнцем в свой черед стареет все. В Карас Галадоне, где правит Галадриэль с эльфийским кольцом на пальце, каждый час полон, хотя часы летят, как мгновения.
А тебе, Сэм, придется смириться: ты и вправду сбился со счета, пока гостил в Лориэне. Время там бежало для нас так же, как для эльфов. Во внешнем мире старый месяц истончился, народился вновь, прошел через полнолуние и сгинул в свой черед, а мы все еще оставались в Лориэне.
Вчера вечером на небе снова показался молодой месяц. Зима на исходе. Дело к весне - к весне, несущей нам так мало надежды", - "Властелин Колец", "Великая река", пер. Могущество Владелицы Нэина велико….
Он окинул берег тревожным взглядом. Однако ничего тревожного не заметил и, посмотрев на Сэма, коротко объяснил: - Пока мы жили в Благословенном Краю, месяц умер, и народился снова, и снова умер.
Время не остановишь. Тридцать дней мы гостили у эльфов. Зима, сковавшая Средиземье, кончается. Подступает весна последней надежды. Кистяковского и Муравьёва. То есть в первом фрагменте мы видим, во-первых, слова Леголаса, а, во-вторых, этот разговор происходит после явления орла и перехода через Сарн-Гебир, в то время как в переводе Кистяковского и Муравьёва Сэм заводит его перед переходом через Сарн-Гебир.
Таким образом, речь сына Трандуиля попросту вырезали в работе КМ. На мой взгляд, самый главный недостаток перевода КМ, поскольку в них содержатся поистине бесценные сведения о гондорских правителях как королях, так и наместниках , владыках Рохана, "Повесть Лет" и другая, не менее важная, информация, проливающая свет на некоторые недомолвки во "Властелине Колец". Таким образом, для нового читателя я бы не рекомендовал эту книгу как из-за отсутствия "Приложений" и хороших карт Средиземья, так и из-за двух других проблем, хотя в качестве сравнения сравнения с другими переводами, как мне кажется, её всё же следует прочесть.
Из плюсов могу выделить следующее:. Как мне кажется, самый лучший поэтический слог среди всех работ других авторов именно у Григорьевой и Грушецкого.
В отличие от Кистяковского и Муравьёва, она и остальные подробные! Причём, если мне не изменяет память, в полном составе. Правда, с очередной "отсебятиной", но о ней подробнее в минусах. Из минусов можно выделить следующее:. Как и в других переводах, особенно, прошу прощения, изуродовали авторы хоббичьи имена и фамилии: Брендискок, Песошкинс, Умникс, Рытлы, Хрюклы, Помочь-Лямкинсы Но "вишенкой на торте" от Григорьевой и Грушецкого можно считать "Старого Лоха", который, к слову, должен быть "Старой Ивой" или, на худой конец, Старым Вязом, но никак не "Лохом"!
Конечно, не такое, как у Зинаиды Бобырь, но тем не менее. Таким образом, если вас не пугает наличие "Рытлов", "Хрюклов", "Помочь-Лямкинсов" и "Старого Лоха", а также некоторое сокращение повествования, то данный перевод как раз для вас.
Данный перевод не так популярен, как ГГ или КМ, может быть, потому, что книги с ним издавались, по большей части, на Дальнем Востоке России. Имеет те же две проблемы, что и ГГ, а из плюсов можно отметить лишь очень небольшое сокращение сюжета "Властелина Колец". По моему мнению, самый лучший перевод Властелина Колец. Из плюсов хотелось бы отметить следующее:.
Разумеется, не такая, как у Бобырь, и уж точно не та, что у КМ, но она, к сожалению, присутствует: "Перестёгинсы", "Эовейн", "Нария" Второе из Трёх Колец эльфов и некоторые другие названия;. Если я не ошибаюсь, их в книге нет вообще однако мне пришлось читать перевод в электронном виде, поэтому исправьте, пожалуйста, меня, если они всё же имеются в обычной книге. Таким образом, по моему мнению, если вас не пугают громоздкие комментарии переводчиков с христианским уклоном, то эта книга является неплохим вариантом для прочтения "Властелина Колец" на русском языке.
Данный перевод имеет практически те же плюсы, что и работа КК за исключением, конечно, подробных комментариев от авторов , как и минусы. Правда, из них можно убрать отсутствие карт - в этой книге они присутствуют, зато добавить к ним самое дотошное следование сюжету, которое хотелось бы наглядно проиллюстрировать с помощью известного отрывка:. Саурон ничего не дает. Если вы просите его о снисходительности, то сначала должны выполнить его требования.
Вы слышали его условия. Принимайте их или отвергайте" Оригинал: "Do not bandy words in your insolence with the Mouth of Sauron!
